Сильные и красивые персонажи его картин отражали идеалы социалистического реализма - высокого морального духа, соревнований и побед. Причем задолго до появления самого понятия соцреализма в искусстве. Не устарели и сегодня.

Источник - интересный проект, о Советском искусстве, живописи и графике.

Слава пришла к нему не сразу: Айвазовский не брал его в ученики, Академия художеств не принимала даже в вольнослушатели. Однако он стал одним из самых известных художников эпохи, его полотна покупали коллекционеры и члены императорской семьи, а на выставках выстраивались очереди. И никто не мог понять - как? Как он включает свет в картине?

Впечатляет? Эта картина 19 века называется «Христос в Гефсиманском саду».

Энергия этого полотна была настолько велика, что спокойно реагировать на него мало у кого получается. Толпа туристов затихает, даже дыхания не слышно, лишь раздаются робкие всхлипы и тихие рыдания.

«Сделайте так, чтобы иначе и сделать не могли, тогда поверят».

Куинджи А.И.

И все поверили. Поверили в Свет!

Рано осиротевший сын сапожника, он приехал в Петербург с пустыми карманами и стал к 40 годам миллионером. Провинциал-самоучка, над чьей техникой рисования потешались столичные снобы, довольно быстро завоевал славу главного русского пейзажиста. У Куинджи была железная хватка. Если он видел цель, то не останавливался, пока не добивался своего: по выражению Репина, «буравил землю насквозь». Пожалуй, за всю свою жизнь он проиграл лишь одно сражение — с мироустройством. Безнадежный идеалист Куинджи верил, что мир можно сделать лучше. И не жалел ради этой утопической задачи ни денег, ни времени, ни здоровья.

Архип Иванович Куинджи родился на окраине Мариуполя в семье грека, бедного сапожника. Фамилия Куинджи была дана ему по прозвищу деда, что по-татарски означает «золотых дел мастер». Рано осиротев, мальчик жил у родственников, работал у чужих людей: был слугой у хлеботорговца, служил у подрядчика, работал ретушером у фотографа.

Основы грамоты Куинджи получил от знакомого учителя грека, а затем занимался в городской школе. Любовь к рисованию проявилась у него в детстве, он рисовал везде, где приходилось — на стенах домов, заборах, обрывках бумаги.

Говорят, первая персональная выставка Куинджи состоялась, когда ему исполнилось 11. Архип работал на строительстве церкви и некоторое время жил на кухне своего нанимателя. Само собой, стены кухни были сплошь расписаны углем. Хозяева не возражали и даже приглашали «на вернисаж» соседей. Публике также были представлены гроссбухи и книжки по приемке кирпича, изрисованные юным дарованием вдоль и поперек. Особым успехом пользовался портрет местного церковного старосты. С тех пор все жители поселка (кроме, разумеется, церковного старосты) раскланивались с парнишкой, как со знаменитостью.

«Для того, чтобы стать хорошим художником, надо даже спать с альбомом и карандашом».

Куинджи А.И.

В 15 лет Куинджи устроился прислуживать в дом зажиточного хлеботорговца, и тот, заметив его страсть к рисованию, посоветовал ехать в Феодосию к самому Айвазовскому. Слухи об отзывчивости мэтра оказались слишком преувеличенными: учить Куинджи он отказался. Впрочем, Айвазовский доверил ему покрасить свой забор. С таким резюме, не сомневался Куинджи, ему одна дорога — в Петербургскую Академию художеств!

Но не сразу ему удалось стать учеником Академии: слабой оказалась художественная подготовка. Он дважды держал экзамены и оба раза безрезультатно. Но это не могло остановить упорного и настойчивого юношу. В 1868 году на академическую выставку он представил картину «Татарская сакля», за которую получил звание неклассного художника, от которого Куинджи отказался, попросив взамен разрешения быть вольнослушателем. Так в 1868 году 28-летний художник, наконец, был зачислен вольнослушателем в Академию.

Куинджи окунулся в атмосферу художественной жизни. Он дружит с И.Е.Репиным и В.М.Васнецовым, знакомится с И.Н.Крамским — идеологом передовых русских художников. Лиричность пейзажей Саврасова, поэтическое восприятие природы в картинах Васильева, эпичность полотен Шишкина - все открывается перед внимательным взглядом молодого художника.

Куинджи начинает искать самостоятельные пути в искусстве. Созданная им в 1872 году картина «Осенняя распутица» своей реалистической направленностью была близка картинам художников-передвижников, к обществу которых он примкнул.

Лето 1872 года Куинджи провел на Ладожском озере, на острове Валаам. В результате появилась картина: «Ладожское озеро» (1872).

Неторопливо, спокойно ведет художник в своих картинах повествование о природе острова, с его гранитными берегами, омываемыми протоками, с темными густыми лесами, упавшими деревьями. Эту картину можно сопоставить с былинным эпосом, живописным сказанием о могучей северной стороне. Серебристо-голубоватый тон картины сообщал ей особую эмоциональную приподнятость. После выставки 1873 года, на которой это произведение было показано, о Куинджи заговорили в прессе, отмечая его самобытный и большой талант.

Однако Куинджи совершил внезапный поворот. Этому несомненно способствовали его поездки в Западную Европу и знакомство с последними достижениями живописи.

В 1876 г. он показал картину «Украинская ночь», в которой сумел передать чувственное восприятие южной летней ночи, с невиданной для своего времени смелостью обобщая цвет и упрощая форму.

С огромной поэтической силой открылась удивительная красота украинской ночи. На берегу небольшой речушки примостились озаренные лунным сиянием украинские хатки. Ввысь устремились тополя. Тишина, спокойствие разлиты в природе. На синем, словно из бархата, небе мерцают яркие звезды. Для того, чтобы так естественно и выразительно передать лунное сияние, мерцание звезд, художнику понадобилось решать сложнейшие живописные задачи. В картине все построено на виртуозной разработке тональных отношений, на богатстве цветовых сочетаний. В 1878 году «Украинская ночь» была показана на Всемирной выставке в Париже. «Куинджи, — писала французская критика, — бесспорно самый интересный между молодыми русскими живописцами. Оригинальная национальность чувствуется у него еще более, чем у других».

Картина стала сенсационным событием художественной жизни, а за нею последовали другие, не уступавшие ей в вызывающей декоративности: «Березовая роща» (1879),

«Лунная ночь на Днепре» (1880), «Днепр утром» (1881) и др.

Но наибольший успех на выставке выпал на долю картины «Березовая роща».

Толпы людей часами простаивали у этого полотна. Казалось, будто само солнце проникло в помещение выставочного зала, освещая зеленую поляну, играя на белых стволах берез, на ветвях могучих деревьев. Работая над картиной, Куинджи искал прежде всего наиболее выразительную композицию. От эскиза к эскизу уточнялись расположение деревьев, размеры поляны. В окончательном варианте нет ничего случайного, «списанного» с натуры. Передний план погружен в тень — так подчеркивается звучность, насыщенность солнцем зеленой поляны. Художник сумел, избежав театральности, создать декоративную картину в лучшем понимании этого слова. Куинджи с огромным вдохновением воспевает в ней красоту и поэзию природы, ослепительную яркость солнечных лучей, несущих радость людям.

В 1880 году в Петербурге на Большой Морской была открыта необычайная выставка: демонстрировалась одна картина(!) — «Лунная ночь на Днепре». Она стала настоящей сенсацией. Беспрецедентную выставку одной картины, устроенную в Обществе поощрения художеств, сопровождал невиданный ажиотаж.

Она вызвала бурю восторгов. У входа на выставку стояла огромная очередь.

В то время, когда в России даже персональные выставки еще казались в диковинку, шаг этот был сопряжен с громадным риском, но успех выставки, собиравшей толпы зрителей, превзошел все ожидания. Отныне даже недоброжелателям стало ясно, что как бы наивно ни было рисование Куинджи, как колористу ему нет равных. Он сделался знаменит в Европе и укрепился в звании главного русского пейзажиста.

Что бы ни изображал Куинджи, главным в его картинах был свет, из которого создано мироздание.

У гениальности Куинджи не было научного объяснения. Многие художники теряли покой, пытаясь повторить его палитру, достичь той достоверности, с которой Куинджи рисовал тени и свет. Говоря о картине «Украинская ночь», Крамской писал в письме Репину: «Я — совершенный дурак перед этой картиной. Я вижу, что самый свет на белой избе так верен, так верен, что моему глазу так же утомительно смотреть на него, как на живую действительность: через пять минут у меня глазу больно, я отворачиваюсь, закрываю глаза и не хочу больше смотреть».

Между тем, секрет «куинджевских красок» был проще, чем казался. Он видел иначе.

В 1881 году художник создал картину «Днепр утром».

В ней нет игры света, яркой декоративности, она привлекает спокойной величавостью, внутренней мощью, могучей силой природы. Удивительно тонкое сочетание чистых золотисто-розовых, сиреневых, серебристых и зеленовато-серых тонов позволяет передать очарование цветущих трав, бесконечных далей, раннего степного утра. «Днепр утром» – была спокойной и простой и уже не вызывала тех восторгов, что «Ночь». Эта относительная неудача укрепила его в мысли, что участвовать в бегах за славой и восторгами публики противно природе художника.

И он замолчал.

На тридцать лет! Больше не было никаких выставок, даже друзьям после этого много лет не показывал новых работ. Его многочисленные почитатели, потеряв терпение, стали говорить, что он полностью исписался, выдохся как художник.

Но они ошибались. Ни дарование, ни желание творить никуда не исчезли. Куинджи успел создать ещё около пятисот живописных и трёхсот графических работ, которые оценили после его смерти в полмиллиона рублей. Хватило бы на десяток-другой популярных художников. Но на долгие годы его единственным зрителем стала его жена Вера.

Друзья не понимали причин, волновались. Куинджи же сам объяснял так: «...Художнику надо выступать на выставках, пока у него, как у певца, голос есть. А как только голос спадет надо уходить, не показываться, чтобы не осмеяли. Вот я стал Архипом Ивановичем, всем известным, ну это хорошо, а потом увидел, что больше так не сумею сделать, что голос как будто стал спадать. Ну вот и скажут: был Куинджи, и не стало Куинджи! Так вот я же не хочу так, а чтобы навсегда остался один Куинджи».

Став состоятельным человеком (заработки его были очень высоки), он мог теперь работать так, как ему хотелось, — не спеша и вволю экспериментируя. Среди исполненных работ были не только пейзажи, продолжавшие начатое ранее, такие как «Вечер на Украине» (1878-1901)

и другие, но и совершенно необычные крохотные картинки, в которых он остро, с удивительным лаконизмом передавал свои впечатления от природы («Лунные пятна на снегу», «Цветник» и пр.).

По сравнению с десятилетием активного участия на выставках, за остальные тридцать лет Куинджи сделал сравнительно немного. По воспоминаниям друзей художника, в начале 1900-х годов Куинджи пригласил их к себе в мастерскую и показал картины «Вечер на Украине», «Христос в Гефсиманском саду», «Днепр» и «Березовая роща», которыми они были восхищены. Но Куинджи был недоволен этими работами и на выставку их не представил.

«Ночное» — одно из последних произведений заставляет вспомнить лучшие картины Куинджи времени расцвета его таланта.

В нем также чувствуется поэтическое отношение к природе, стремление воспеть ее величавую и торжественную красоту.

Куинджи не стал затворником. В 1894 г. он охотно принял предложение быть профессором пейзажной мастерской в Академии художеств, только что радикально реформированной. За дело он взялся увлеченно, преподавал по хорошо продуманной системе и успел воспитать прекрасных мастеров: А.А.Рылова, К.Ф.Богаевского, Н.К.Рериха. Дискутировал за чаем о настоящей живописи с Шишкиным.

К сожалению, его преподавание длилось недолго: уже в 1897 году он был отстранен от службы за то, что общался с участниками студенческих волнений. Но со своими учениками он продолжал заниматься частным образом, а на следующий год устроил им на собственные средства поездку в Западную Европу.

Немного позже он пожертвовал Академии художеств капитал, проценты с которого шли ежегодно на выплату премий молодым художникам. Последним его добрым делом было основание в 1909 году Общества имени Куинджи — независимого объединения художников, которому он пожертвовал 150 000 рублей и 225 десятин земли в Крыму, да еще завещал все свои картины и деньги. Общество просуществовало до 1930 года, а Куинджи умер несколько месяцев спустя после его открытия.

«Иллюзия света была его богом, и не было художника, равного ему в достижении этого чуда живописи. Куинджи - художник света.»

Репин И.Е.

«Куинджи был не только великим художником, но также великим Учителем жизни.»

Рерих Н.К.

Имя его стало нарицательным. Картины его мы помним с детства, а может и не с детства. А может и не помним, но будем вспоминать...

Иван Иванович Шишкин родился 25 января 1832 года в Елабуге, что в Вятской губернии, в семье купца второй гильдии Ивана Васильевича Шишкина. Иван Васильевич — автор изданной в 1871 году в Москве «Истории города Елабуги» — за заслуги в области археологии удостоился звания члена-корреспондента Московского археологического общества. Заметив увлечение сына родной природой, он направил молодого Шишкина учиться живописи. В 1858-1859 годах Шишкин часто бывает на Валааме, суровая, величественная природа которого ассоциировалась у юноши с  природой малой родины. А нынешнему зрителю может напомнить природу из Ведьмака 3.

В 1860 году за два валаамских пейзажа Шишкин получает Большую золотую медаль и право на заграничную командировку.

Но за границу он ехать не спешил, вместо этого отправившись в Вятский край. В родных местах Шишкин неустанно работал. Любил он это дело - лес родной, живопись и уединение.

Всё же Шишкину пришлось стажироваться за границей — главным образом, в Германии и Швейцарии. В Дюссельдорфе он много писал в Тевтобургском лесу и среди местных жителей пользовался огромной популярностью. По возвращении в Россию в 1865 году художник за картину "Вид в окрестностях Дюссельдорфа" получил звание академика.

Посмотри на это небо!

Между тем в русском изобразительном искусстве в это время происходили знаменательные события. Еще в 1863 году группа молодых живописцев-реалистов во главе с И.Н. Крамским с большим шумом («дело 14-ти»), отказавшись писать картину на заданную тему, покинула Академию в знак протеста против засилья мертвого академизма. «Бунтовщики» основали Артель художников. С этой Артелью живописец в конце 1860-х годов сблизился.

«Громче всех, — вспоминал Репин, — раздавался голос богатыря Шишкина. Публика, бывало, ахала за его спиной, когда он своими могучими лапами ломового и корявыми от работы пальцами начнет корежить и затирать свой блестящий рисунок, а рисунок точно волшебством каким от такого грубого обращения выходит все изящней и блистательней».

Из Артели в 1870 году и выросло Товарищество передвижных художественных выставок, ставшее символом новой художественной эпохи. Шишкин был одним из его учредителей. Идеалам передвижничества он не изменял никогда, до самого смертного 1898 года участвуя в каждой передвижной выставке. Особенно близкие отношения сложились у художника с И. Крамским. Именно Крамской сказал о Шишкине точнейшие слова:

«Когда он перед натурой, то точно в своей стихии, тут он и смел, и не задумывается, как, что и почему; это единственный у нас человек, который знает природу ученым образом».

Крамской даже предоставил Шишкину собственную мастерскую, когда тот готовил для академической выставки свою работу "Полдень. В окрестностях Москвы". Она была первая шишкинская картина, приобретенная Павлом Третьяковым.

Невероятно философская картина, с которой, собственно, и началась мировая слава художника.

Личная жизнь художника складывалась трагически.

Он два раза был женат по любви: сначала на сестре рано умершего талантливого пейзажиста Федора Васильева (которого он опекал и учил азам мастерства), Елене; потом — на художнице Ольге Лагоде. Обе они умерли молодыми: Елена Александровна — в 1874 году, а Ольга Антоновна — в 1881-м. Потерял Шишкин и двоих сыновей.

Претерпев после смерти отца в 1872 году кризис и на время оставив живопись, художник нашел в себе силы вернуться к творческой жизни.

Он жил только родной природой, ставшей его главной темой в живописи и рисунке, много ездил по России: писал этюды в Крыму, в Беловежской пуще, на Волге, на Балтийском побережье, в Финляндии и нынешней Карелии. Постоянно выставлялся — на персональных, академических, передвижных, торгово-промышленных выставках.

В 1894 году Шишкин возглавил пейзажную мастерскую в Академии. О столкновении методов преподавания двух профессоров, знаменитых художников — Шишкина и Куинджи ходили легенды. Странно, что до сих пор об этом не снят фильм "Шишкин vs Куинджи".

Великие художники являлись антиподами по своим взглядам на методы преподавания, на технику работы и на идейную сторону творчества. И.И. Шишкин был необыкновенным знатоком и любителем леса. Он до совершенства знал анатомию деревьев разных пород, всегда говорил, если видел неправильность в рисунке дерева: “Такой березы не может быть” или “эти сосны бутафорские”. Некоторые упрекали его в сухости. Такое мнение, пожалуй, может быть оправдано по отношению к некоторым офортам, над которыми он проводил много времени в последние годы жизни. Но живописные его работы, несмотря на применение сложнейшей техники, всегда смотрелись свежо. Казалось, вы внезапно вошли в лес, ощущая как глазами, так и всем телом его близость…

Шишкин как был, так и до сих пор является крупнейшим русским художником-реалистом, знатоком лесного царства. И, как это ни странно, из его многочисленных учеников лишь Андрей Николаевич Шильдер был действительно крупным мастером. Он обладал прекрасной техникой как в рисунке, так и в живописи, но самостоятельной — не шишкинской.

Во время летних работ, когда совместно с профессором писали несколько его учеников, он по очереди подходил смотреть их работы и делал свои замечания. Некоторые из учеников, несмотря на ценность каждого его критического слова, готовы были, как говорится, провалиться сквозь землю. Шильдер сам рассказывал, что он, человек нервный, иногда, завидя издали фигуру Ивана Ивановича, направляющегося в его сторону, не мог удержаться и, оставив этюд и палитру, буквально уползал в кусты, как уж, а потом изворачивался, как мальчишка, объясняя свое отсутствие. Ученики боялись художника - богатыря Шишкина.

Другим профессором пейзажной мастерской был талантливейший художник Архип Иванович Куинджи. Он был педагогом, не имевшим по методу преподавания ничего общего с Шишкиным.

Задачей Куинджи во многих его работах было передать явления природы, не поддающиеся длительному писанию с натуры, как, например, пейзажи, освещенные ночным лунным светом, хатки, озаренные последними лучами заходящего солнца, которые можно наблюдать лишь в течение нескольких минут. В этих вещах использованы приемы, усиливающие эффект освещения. Но это была не натура, а иллюзия.

В мастерской Куинджи зажигались такие «звезды» живописи, как Богаевский, Вроблевский, Зарубин, Химона, Калмыкова, Рушиц, Пурвит, Краузе, Рерих, Рылов, Борисов, Вагнер, Чумаков и другие.

У каждого из этих творцов была своя дорога в мастерскую Куинджи. Латри привел его дед, Айвазовский. Бровар и Кандиуров пришли к Куинджи после окончания Академии художеств. «Неспособный» Богаевский был принят Архипом Ивановичем в пейзажную мастерскую вольнослушателем.

Куинджи был педагогом от Бога, обладал врожденными способностями к преподаванию. Его обучение не представляло из себя стройной системы, но в педагогическом процессе были продуманность и определенность. В конце концов, важен результат: сонм прекрасных живописцев, которых выпестовал Куинджи, потрясает. По пятницам с 10 утра до 14 часов дня Архип Иванович открывал двери мастерской для всех желающих консультироваться по вопросам пейзажной живописи. Часто в стенах помещения оказывалось трудно дышать: набивалось более 200 человек, которым Куинджи читал лекции.

Мастерскую – в широком смысле слова – Куинджи представлял себе как единую семью, объединенную общим интересом к искусству. Во главе такой семьи должен стоять наставник, старший товарищ, мудрый друг, а не строгий профессор. Учеников своих Архип Иванович уважал и любил.

Иван Иванович Шишкин был художником большого труда. Его нельзя было встретить на вечерах художников. Но к завтраку, когда делал часовой перерыв в работе, мог встретится в Академии со своим извечным антагонистом Куинджи. И начинался очередной горячий диалог двух Титанов русской живописи о искусстве за чашкой ароматного чая.

По мнению Куинджи, главное было передать в полную силу впечатление от эффектов освещения в природе, какими бы средствами это ни было достигнуто. Шишкин же требовал передачи красоты форм разных деревьев и особенностей пятен и складок на коре, свойственных разным породам. Это, по его мнению, оживляет и освещает лес.

Откушав и выслушав мнения друг друга, художники возвращались в свои мастерские, каждый при своём. Куинджи - к фанатично любящим его ученикам, Шишкин - к очередному пейзажу.

Царь леса, художник - богатырь Иван Иванович Шишкин все свои последние дни посвятил работе и умер за мольбертом в собственной мастерской.

Творческая деятельность Ивана Ивановича Шишкина была завершена величественной композицией «Корабельная роща» (1898, Государственный Русский музей), в которой опыт и мастерство художника выразили неизгладимые впечатления детства.